Буду в МСК эту субботу и пойду вот сюда, если кого интересует, то можно случайно пересечься))
Пишет  Watson John:

Оффлайн: Москва. Multifandom NC party!


Пришла весна, во дворах уже слышны мартовские коты, набухают почки (а у кого-то и печень), зеленеют первые листочки - пора поговорить о пестиках и тычинках. Самое время отправиться на горячую пати, где можно провести время по-весеннему, если вы поняли, о чем мы. читать дальшеВ феврале у нас была love пати, теперь будет кое-что посерьезней! Расслабьтесь и получайте удовольствие. В качестве удовольствий предлагаем как всегда зажигательную музыку, "горячие" конкурсы, приятные подарки и, конечно, атмосферу настоящей свободы! У нас всегда весело и незабываемо!
И не забудьте, какой это день, пати будет просто космос!
Ждем вас уже в эту субботу 12 апреля в 16.00 в клубе "Алиби" по адресу: м. Тургеневская, Ащеулов переулок, д. 9.
Вход - 300 р.
В косплее - 250 р.

Все подробности тут http://vk.com/multifandomnc

Согласовано с администрацией

URL записи

Недоигралось, недоуспелось, четное с нечетом перекрестилось
Вечной апатией старой вселенной. Как мне до этого, Господи, жилось?
Как-то хотелось, как-то бежалось, что-то дрожало от счастья и боли
Недоуспелось, недоигралось, лечь и уснуть что-ли…
Грустно смотрю на зеркального братца. Здраствуй, смотри, у тебя морщинки
И седину разбавляет с достатком шалая роскошь былой перчинки.
Здравствуй, он мне отвечает несмело, надо же встретились, как мы похожи
Что ты.. В депрессии? Знаешь, я тоже.
Выпьем братишка, поднимем бокалы. Чокнемся, вздрогнем, оглянемся дружно.
Надо же, сколько мне лет осталось. Нужно? Не нужно? Нужно...

Пишет  trickster_ann:

Тру стори


Особенно про ваши отношения.

URL записи

Решил я объявить спонтанный флешмоб.
Вот в чем суть:
Вы даете мне музыкальное произведение, любое, но так чтобы я мог его прослушать и понять (предупреждаю сразу: китайским, редкими и умершими в исторических муках языками не владею. В принципе владею только английским)), а я пишу вам на эту тему однострочник. В основном из Шерлока, но если нужен другой фандом, указывайте, если знаю - напишу, или оридж.

Моя цель очень проста, расширить свой трек-лист. Для примера в трек-листе The Dartz, Медведев, Коридор, Ундервуд, Серебрянная свадьба.
Так что, если вы хотите в подарок лично себе маленький текст по песне, которая что-то там дергает в душе, прошу.

i-find-you.diary.ru/p196088038.htm

И вот что из этого вышло:


заказали майстрад
Иногда он думал что он повидал слишком много. Из иллюминатора самолета, из кожаных кресел с высокой спинкой, из закрытых от прослушки кабинетов. Иногда он думал, что слышал слишком много, чтобы слушать это еще раз. Устал. Все повторялось. Бесчисленное количество раз, изменяясь в деталях, не более того, но ведь Бог в деталях, не так ли. И если ему становилось скучно раз за разом играть ту же самую пьесу, врать, смотреть и слушать, он закрывал глаза и представлял: непокорную прядь, живую усмешку, самоиронию и ту единственную пинту пива, которую он смог вырвать себе вопреки протоколам, безразлично ждущей у дверей паба черной правительственной машине и собственной совести. Пинту правды. Иногда, чтобы жить дальше не хватает единственного глотка.




Моран и Мориарти
Он говорил мне: все будет в порядке, просто положись на меня. Не только мне, если быть честным. Он вообще много чего говорил этот вертлявый ирландский ублюдок. Наверное поэтому вокруг него всегда кто-то крутился. Как чертова нагорная проповедь. Для каждого свои слова - невидимый крючок под кожей. Чем больше слушаешь, тем больше крючков.
Я слушал с утра до вечера. У меня работа такая: быть рядом и молчать. Он торговал людскими пороками и желаниями на развес. Похоть, жажда наживы, гордыня… на любой вкус… И он говорил: все будет в порядке, держись за меня. А потом просто пустил себе пулю в глотку.
За кого мне теперь держаться, Джим?

потом человек опомнился и заказал ориджинал))
Он пришел в камеру под самый вечер, мой палач. У него были темные усталые глаза, загорелая кожа и скромный серебрянный крест поверх сутаны. Он присел на корточки, дернул мою цепь и я поднял голову. Болели кости, кожа, мышцы, жить не хотелось, да и незачем в общем-то жить.
Он говорил, а я смотрел на тонкие, обветренные губы и думал о том, что никогда не знал латыни. Половину обвинения я пропустил именно из-за этого. Впрочем на дыбе становится как-то все равно в чем тебя обвиняют. Он качнулся поближе и сказал на чистом португальском:
- Бог любит тебя, брат мой. Ты хочешь покаяться?
Я потянулся, превозмогая боль в теле, мазнул сухим дыханием по чисто выбритому подбородку и выдохнул в самое ухо тот вопрос, который мучил меня все время моего заключения. Не хотелось умирать просто так:
- Он действительно меня любит? Вот так?
Этот, с растрепанными волосами, казался мне единственным вариантом ответа. До костра оставалось три склянки, не больше.
Я не ожидал того, что будет потом. Что по моим плечам скользнут чужие пальцы, что монах встанет на колени обнимая меня как самое дорогое, что было у него на свете.
- Терпи, - сказал он, и его распятье холодным краем уперлось мне в ребро, - там наверху все забудется, теперь, когда ты раскаялся. Держись за свою душу.
Я честно попытался вспомнить в чем же я каялся, но никак не вспоминалось. Было жарко и латынь скользила в ухо и проворачивала что-то там внутри до дрожащей пустоты. Я почти обвис в его руках и в этот миг они казались мне единственным настоящим приютом, тем к которому я шел всю жизнь. Наверное бог меня действительно любит.
Позже, снаружи, пока меня привязывали к деревянному кресту и обкладывали основание хворостом я все искал его глаза в толпе чтобы спросить: любит же? правда?




ну а здесь ориджинал был сразу и я вспомнил про полковника))
Я шел по извилистой улочке и подкидывал на ладони яблоко. Ветер ворошил обрывки газет и они расползались по серому в трещинах асфальту как маленькие бумажные крабы. Наверное меня не должно здесь быть. Это опасно выходить на воздух всего через несколько дней после эксперимента, но мне было все равно. Яблоко тяжело шлепнулось о ладонь.
Пахнуло сладким, навязчивым, и я поморщился. Мне казалось за эти два квартала от бомбоубежища я привык. На улице тел почти не было. Сохранившихся тел, я имею в виду.
А началось все с мышей. Вообще все самое страшное вечно начинается с мышей. Я вывел этот закон за десять лет работы в Лаборатории.
Лаборатория. У нее не было порядкового номера, секретного наименования или еще какой-нибудь однозначно идентифицирующей метки. В чем-то Лаборатория была сродни Красной Кнопке. Вот так с большой буквы Л.
Наша группа занималась разработкой нейролептического газа. Сначала у мышей отказывали задние лапки.
Мне было жалко мышей. И вообще у меня был свой собственный проект, но его никто не хотел спонсировать. Я назвал его Тетрадь Смерти.
Да, я смотрю аниме. Тетрадь должна была быть реализована для маленького закрытого универсума из трех лабораторных крыс, одной сойки и кустика помидора. Я никогда не страдал страстью к уничтожению всего мира, если честно, хотя разработанному штамму было все равно кого уничтожать. Места хватило бы на всех. Но я честно сделал закрытую систему.
Вся ирония была в том, что как раз накануне они снова запрятали меня в одиночку. Я не псих! Честно! Я вообще не понимаю зачем в Лаборатории нужна одиночка. Существенный плюс этой комнаты состоял в ее полной изоляции. Существенный плюс бункера - в полной автоматизации, поэтому через три дня дверь открылась вполне самостоятельно. Я сделал неуверенный шаг, щурясь с яркого света и споткнулся о первое тело.
А теперь я шел по улицам, подкидывал на руке последнее яблоко (символично не правда ли) и выбирал себе место. Как последнему человеку на Земле мне было из чего выбрать. Самой большой несправедливостью я считаю то, что белые лабораторные мыши выглядят так невинно.


И еще одно:


место не задано, время не задано, персонаж не задан
Слишком. Я слишком устал ждать подходящего момента. Было грустно. Было темно, потому что какой-то идиот, я?, разбил? лампу дневного света, единственную, что скрашивала ожидание.
Хозяин не погладит меня по головке, ну и черт с ним, я бы все равно это сделал, меня последнее время стали раздражать тени. Мое отражение в зеркале я разбить не решился. Не из-за семи лет несчастий, господи, да кто в это верит вообще?!? Нет, потому что в зеркале отражался совсем не я. У того в зеркале тряслись руки, у него была семидневная щетина (уже намечающаяся борода?), нервная заискивающая улыбка и пустой взгляд. Это как убийство, понимаете?
Это началось, когда я устал бояться. Не так. Устал бояться выходить на улицу. Слишком много людей, понимаете? Слишком много вероятностей. Кто шагнет налево, кто шагнет направо, как изменится моя судьба.
Мы вообще очень рано сходим с дистанции. Года два не более. Потом в расход. Нам никто не говорит, но я вижу сам. Исчезают друзья, коллеги. Приходишь утром на работу, а соседний стол пустой и все такое. В кафетерии ни у кого нет "это мое место уже больше пяти лет, малыш, я здесь сидел пока ты пешком под стол ходил!". Вот таких мест, да. Все общее. Классовое все. Безлико логотипно-стерильное с навязчивым запахом картофельного пюре и пережаренного масла.
Ах да, года два - это при стабильной работе под охраной Организации, естественно.
Не для меня. У меня брак. Я мог видеть надолго, до самой смерти. Никому не нужно надолго. Слишком много вероятностей. Никто не хочет знать про свою смерть. И меня выбросили на помойку.
Это я так называю - помойка. На самом деле там было даже уютно. Свой кабинет. Раз в неделю приходил психиатр и медленно, но верно, сводил меня с ума. На сей раз предопределенностью. Я четко видел все линии вероятности с его участием и то, как это отразится на моей судьбе.
Ах да, я же не сказал. Господи, как хорошо без света то.
Так вот я совершенно забыл сказать, что я могу видеть только собственную судьбу. Все линии. Вот сейчас психиатр отложит карандаш, и если он сделает это правой рукой, то разговор пойдет о моем детстве, и я умру на три года раньше, 16 июля. А если левой, то мы вернемся к теме увольнения с первой работы, и я умру 31 января на десять лет позже. В первом случае это будет автомобильная катастрофа, а во втором я кажется сверну себе шею. Тут все зависит от того щелкнет он кнопкой, убирая перо, или нет.
Ну а в рамках собственной судьбы я, каждый из нас, видит и все прочее. Все чаще у меня мелькает третья мировая, например, но еще нескоро, года за два до моей самой дальней смерти.
Я приваливаюсь плечом к стене и она слегка пружинит подо мной. Пол тоже мягкий, но с него трудно встать, рукава очень неудобные, длинные и их еще связали за спиной. И темно же. Я засну на полу.
Тот в зеркале сказал мне, что я умру как только он до меня доберется. Ну как сказал. Я просто увидел это. Предопределено. Никаких вероятностей. Просто когда я увижу его в следующий раз, я умру. Успокаивает.

Стащено, стащено. Плагиат. Сплошной такой и мажорный ужас. И когда я уже научусь находить идеи сам. Точнее находить их до того как их найдут другие)))

Само-рецензия

Автор в целом стремится наполнить свои произведения не только буквами, но иногда даже и цифрами, и, в редких, а иногда наоборот, в избыточных случаях, знаками препинания. В целом это похвально и свидетельствует о том, что автор, по крайней мере знает о существовании последних, хотя вариативно знаки препинания представлены очень скудно, в основном запятыми и точками.
Что характерно из трех составляющих литературного произведения у автора стабильно присутствует хотя бы одна, а именно середина. Это показывает, что автор движется в правильном направлении, ну если не движется, то хотя бы стоит.
Местами и при пристальном взгляде в текстах заметна ирония, иногда ненавязчиво переходящая в стадию само-. Однко, даже при пристальном взгляде в текстах автора с трудом угадывается высокий рейтинг, хотя автор чистосердечно берется за исполнение высокорейтинговых заявок, но затем беззастенчиво подменяет рейтинг стебом, надеясь, вероятно, что никто ничего не заметит. Стоит отметить упорство автора как в первом, так и в последнем случае.
Из других недостатков, присущих автору, стоит отметить краткость. Краткость сестра таланта, но в случае автора это родство генетически не доказано и только подразумевается. Тем не менее произведения его носят обрывочный, местами даже хаотичный характер, появляются неизвестно откуда и туда же, вероятно, впоследствии уходят и продолжения к начатым вещам. Автор при личных встречах беззастенчиво валит все на музу, но от перекрестного допроса всячески уклоняется, утверждая что в глаза ее не видел и боится не опознать.

У кого есть отзывы, дополнения, другие само-рецензии - прошу)

– Еще один хамский пассаж, и я полностью потеряю к вам интерес, Петр.
– Значит, вы его все-таки ко мне испытываете. Это утешает.
– Не цепляйтесь к словам.
– А почему я не могу цепляться к словам, которые мне нравятся?
(с) Чапаев и Пустота

А я цепляюсь. К словам. К людям. К событиям тоже цепляюсь, но меньше. События не обращают на меня внимания, в отличие от людей. Люди. Интересные. Разные. Как баночка мороженного. Пока не вычерпаешь до конца - не остановишься, потом сидишь смотришь на пустое дно, кажется: зачем ел? почему? Наваждение.
Лишь бы не одному. Нет, не так. Лишь бы не наедине с собой. Непонятно: то ли дно уже видел, то ли как Марианская впадина. Непонятно. Страшно. Себя привычно откладываю напоследок. А пока вот к словам поцепляюсь, пожалуй.
Шерлок говорит что я его смертельный враг. Думаю над этим, когда еду к очередному месту преступления. Представляю себя смертельным. И еще немного врагом. Представляется плохо. Мне не нравится смерть. Она мне бесполезна, пожалуй. Еще чуть чуть представляю себя врагом и разглядываю профиль Антеи. Хороший профиль. Симпатичный. Наверное у нее немного смертельных. Врагов много. При нашей-то работе этого добра всегда достаточно.
Еще Шерлок говорит что мне надо бы сесть на диету. Вообще мы с диетой в давних взаимоотношениях и я все время на ней сижу. Когда-нибудь ей придет в голову отыграться... Сглатываю. Вместо диеты почему-то представляется пончик с кремом, который я как-то заприметил на столе у инспектора Лейстреда. Диета у меня высокая, стройная, чем-то напоминает помесь учительницы математики и модели. Пончик круглый. Вкусный, когда теплый, а когда не теплый то не очень... почти как выеденные до дна люди. Уже не хочу пончик. Цепляться к словам полезно. Слова отражают разнообразие впечатлений. По сути все великие изобретения начинались с новых слов. Люди, которым не нравятся существующие слова - опасные. Смутьяны. Совсем не такие как Ватсон, к примеру.
Ватсон говорит что Шерлок его друг. И что сам он, Ватсон, не такой. Мне всегда хочется спросить: а какой Вы, доктор? Если не такой, то какой? Не такие видимо не способны дружить. Не знаю. Никогда ни с кем не пробовал. Мне даже свечки не приносят, ни когда я один сижу, ни когда с Антеей. С Шерлоком что ли посидеть?
Антея что-то набивает в ежедневнике. Но я не хочу думать о ежедневнике и поэтому думаю об Антее. Антея молчит. К ней так просто не прицепишься. Все равно что к айсбергу. Холодно, неуютно и не понимаешь что там внизу, то ли пустота, то ли монолит. И все равно холодно. Поэтому я редко к ней цепляюсь. Антея наверное думает что я идеальный начальник. А я просто не люблю холод.
Впереди взблескивают маячки и мысли невольно перескакивают на Лейстреда. Грег - служака. Остается на работе до упора. Не говорит мне ничего, к чему бы я мог прицепиться. Наверное потому, что он мне вообще ничего не говорит. Вопреки устоявшемуся мнению я не использую Лейстреда для слежки за братом. Для этих целей у меня есть Андерсон. А у Андерсона - раздутое самомнение. Вот с ним мы и договариваемся. Я и Самомнение Андерсона. При наших переговорах сам Андерсон остается не у дел. А ведь в детстве был наверное милым, открытым ребенком. Впрочем и я в детстве кем-то был. Кем-то... Я помню каким был в детстве Шерлок, а себя не помню. Знаю только что брат был на меня совершенно непохож. Так говорила мама. И это позволяет зацепиться.
Например Шерлок в детстве был довольно угловатым и нескладным. Весь - одни сплошные локти и коленки. И дедукция. Это позволяет предположить, что я в детстве был гладким и складным. Немного примиряет меня с собой сегодняшним. А дедукцию я просто не демонстрировал. В детстве. Я и сейчас ее не демонстрирую. Только при Шерлоке. Чтобы совсем уж отличаться. А иначе нас будут путать и меня будут называть фриком. А это не очень хорошо для международной политики. Два фрика на одну Британию. Слишком много.
Машина тормозит, так плавно что почти незаметно. Антея открывает дверь и выскальзывает наружу. Поспешно проверяю маску. Спозла или нет? Вроде бы нет. Выбираюсь тоже. Сначала кончик зонтика как зонд пробует воздух, сухой без дождя асфальт, а потом уж я полностью. Вспоминаю что сегодня мы ставим смертельного врага. Выпрямляюсь. Холодная улыбка сама ложится на губы. Внутри пустота подкрадывается ближе. Давайте, скажите мне уже что-нибудь. Я вас внимательно слушаю.

Сочинять со смартфона весьма неудобно, и поэтому это не мои, это семейные))
читать дальше
Разговаривая с гвоздями.

Когда я служил ядовитым плющом,
И вился вдоль стен и карнизов.
Я видел оттуда, что дом защищен
Гвоздями и сверху и снизу.

Я вырвал один и спросил: «Почему
Вы так ненавидите Слово ?»
Он сразу ответил, что я не пойму,
Покуда не стану суровым.

Я бросил его и полез за другим,
Стелясь между труб водосточных.
И этого я, любопытством томим,
Спросил: «Отчего Вы так точны

Когда утверждаете, что вертоград
Не служит обителью моли ?»
Но он был сомнением странным объят
И здесь же отпущен на волю.

Я третий добыл, оплетая крыльцо
И вновь обратился с вопросом:
«Откуда Вы знаете, что простецов
Нельзя принимать в водоносы ?»

«О Боги !» - воскликнул отчаянно он:
«Ужель Вы не знаете сами
Что тот, кто за дымом не видит огонь
Не станет играть с простецами !»

Его уронив, я решительно вполз
На самую крышу и снова
Четвертый, довольно внушительный гвоздь
Допрашивал: «Вам не знакомо

То чувство, когда ты дрожащей рукой
Берешь с наковальни травинку ?»
Но он заявил, что священный покой
Не делится на половинки.

Я гвозди расспрашивал до Декабря
И вот, накануне Июля,
Последний достал я, желаньем горя
Узнать, сколько сахара в пуле.

Но только сорвался заветный вопрос,
Как дом затрещал и распался.
Теперь-то я знаю, зачем я там рос,
А так бы и не догадался.

С тех пор я не раз воплощенья менял,
И сам становился мудрее.
Но, право же, многое я бы отдал
Чтоб вновь стать наивным пыреем.


И еще очень красивая песня которую я потырил с Youtube

Пишет  Sfida:

поэтический флешмоб (ПФ)
кажется на дайри уже наступила весна и меня вовлекли в поэтический флешмоб. Спасибо  Сноуберри)) Нет-нет, не самим писать (это было бы слишком жестоко по отношению к таким как я, хотя... думаю, что желающие и умеющие вполне могут себе это позволить), а 5 дней выкладывать у себя стихи. Любые. А чтобы вы не обольщались, что это действо пройдет мимо, назначу-ка я тоже жертв)))
Итак -  DivideEtImpera,  i_wanna_hug,  Mr.Glot,  Dextral,  Unrescuable_Schizo,  more than enough

URL записи

Раз уж я жертва, то в первый день с меня аж три стиха, они мои, поэтому особых изысков в них нет)) Зато они по случаю.
читать дальше
Любые стихи

Любые стихи - не любые,
Вообще-то по мне лучше проза,
Она удается на вылет,
Стихи же лишь под угрозой.
А в общем такая зараза:
Для них еще нужно музу.
А муза моя безобразница,
Не хочет как шарик в лузу.
Для них еще вроде бы нужен
Какой-то настрой особый,
Чтоб был ты душевно загружен
И полон душевной зло... болью, да,
Чтобы был саркастично-едок,
Метафора чтоб в каждой строчке.
Короче скажу напоследок:
Боюсь, не осилю... Точка.



Любые стихи. Дубль 2.

А думаешь ему и не обидно,
Любым быть, чтобы выложили сходу.
Ну ладно по нему это не видно,
Но он вообще-то в целом за свободу.
Чтоб быть собой, и в этом уникальным,
И лайки собирать не на флешмобах.
И в этом вижу я подход сакральный,
А то, вишь, завели повально моду...

Любые стихи. Дубль 3.

Назначен жертвой. Ни за что назначен.
И это назначение не снимут,
Мой путь размечен и почти разлачен,
Мой крест меня заместо не подымут.
Мне не уступят места на галерке,
Бокал мой с ядом - только мой отныне,
И дамочка в живом манто из норки
Не скажет "Можно я Вас чуточку подвину".
Я отщепенцем выкинут на берег
Судьбой суровой и бесстрастным роком
Вот так и ты, читатель, станешь жертвой
Когда-нибудь не одного флешмоба.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра