Рыцарь ехал неспешно, не торопясь. Возможно потому, что конь потерял подкову. Может потому, что сам наездник был ослеплен отблескивающей на солнце рукоятью мизерикордии, торчащей из левой глазницы. На жадном солнце латы казались изваянными из толстого до белого нутряного блеска льда. Только разве что не таяли. И не растают наверное, вот хотя ржавчина отдает рыжиной на сочленениях. Или это кровь.
Рыцарь молчит. Он поговаривают и вовсе не умеет. И еще говорят рот его зашит суровыми нитками, но тому, кто бежит рядом, ведя коня в поводу, никогда не придет в голову проверить.
Шустрый оборвыш, юркий словно тень. Скорее всего паж. Ишь как пятки то сверкают. Только успевай следить. Побыстрее лошадки то будет. Жалко слишком тощий, чтобы на нем скакать в полном доспехе. Свалится.

- Господин Мортэ? - раздалось слева, и я оторвался от забавного миража, - Шербет? Виноград? Персики? Или.. быть может.. чаю, чтобы смазать пересохшее на жаре горло?
- Нет, спасибо, - отказался я и свободным концом чалмы обмахнул, уже в который раз, лицо. - Кого, вы говорите, тут убили?
- Здесь никого, господин, - залебезил низенький толстый толмач, которого назначили мне в сопровождающие. Там убили. Там. - он показал чуть в сторону от села, к которому мы шли
- На кладбище? - удивился я - Сэкономить что ли хотели?
- Гули, господин, верно я вам говорю, вон и призрак только что появился. И вообще мелькает тут чуть ли не каждый вечер, а раньше то только раз в полгода, а еще раньше вообще говорят раз в полвека, а еще...
- ...раньше, умер небось.
- Да что вы такое говорите, господин. Это же голландец. Он будет вечно скитаться по пустыне, пока не спадет проклятие.
- Какое проклятие, милейший? Вы что веревок не заметили? Он был привязан к лошади ваш голландец. С тех пор как убили он труп и есть, самый настоящий. А вот мальчишка... мальчишка интересный. Где, говорите, убили то?
- А вот прямо где вы стоите, там и ... точно гули, говорю вам, господин.
Я оглянулся на вставшее молчаливым укором невдалеке село и кивнул. А то ж. Гули, конечно. Они самые и есть. Дикие степные люди.
- А инспектор когда приезжал?
- Да вчера. Все забрал. Тело забрал. Родные до самого города за ним шли, уговаривали отдать, нет, не отдал.
- За машиной? Шустрые тут люди у вас как я погляжу.
- Какая машина, вай вей? Осел да телега. Что еще надо-то?
- Минарет?
- Зачем минарет? - опешил сопровождающий, - Время молитвы еще не наступило, да и христиане у нас половина. А вторая иудеи.
- Для осла. Обязательно минарет нужен. Чтобы наверх загнать. А православных мусульман куда ж дели?
- Да и не было их тут отродясь. Голландская ж деревня.
- Да. Как я сам не сообразил.
Я наклонился и зарылся пальцами в короткую по осеннему колючую траву. Палящее солнце не оставляло ей шансов на цвет, и она старательно сливалась с такой же желтой землей. Маскировалась должно быть. Трава-хамелеон. Да только против солнца все равно нет шансов.