- Ты знаешь, - он подкинул вверх серебряную монетку и некоторое время оба любовались взблесками аверса пока она не упала на пол тусклым пятицентовиком, - человек помнит все.
- Ты был на материке, - заметил я в ответ. - Зачем?
- Нет, вообще все. Любую мельчайшую деталь. От самого нежного детства до глубокой старости, и все это вот здесь, - он постучал себя по виску и я заметил царапину на запястье.
Я вздохнул и пошел заваривать чай. Про память это надолго. Это всегда надолго. Помню как-то….

читать дальше***

В кафе было душно. Июль по хозяйски взял толпу за горло и запихнул в придорожные кофейни и пабы, усадил за столики и налил фраппе.
- Давай поговорим? - он присел сбоку, так что я даже не сразу понял, что за мой столик. - Давай, ну чего тебе стоит? Мы поговорим, а потом ты кое-кого для меня убьешь.
Я до сих пор не знаю за что он мне платит, за убийства или за разговоры.

***

- Память, - догоняет меня его голос на кухне и ложечка скребется о дно банки, до сих пор полной запахом лаванды и бергамота. - такая странная штука. Ты можешь быть везде с ее помощью, Себ. Абсолютно везде.
Я не стал напоминать ему как меня зовут и кивнул, забыв что он меня не видит. Через минуту он приперся на кухню и устроился на табуретке напротив, наблюдая за мной. Зачем наблюдать как я завариваю чай? Ну вот зачем?

***

Я угрюмо натянул капюшон и пошел быстрее, так что ему пришлось бежать за мной чуть ли не вприпрыжку. Октябрь выдался на удивление дождливым, кажется что обилие воды, льющейся с неба возмущало даже Гвадиану, поэтому на берегу было особо ветренно и неприятно. Что, впрочем, нисколько ему не мешало. Физический дискомфорт вообще мешал ему крайне редко.
- А почему именно сюда?
Он с любопытством смотрит как я выкидываю мешок за борт, пока мы проплываем мимо какого-то городка, поникшего за пленой воды. Вот и накрылся отпуск в Португалии. А все оттого что он выдумал себе, что может прекрасно говорить по испански и решил выразить восхищение фадиште. Маленький бар, до того молча внимавший проникновенному голосу девушки взорвался минут за семь. Несколько человек, на свою беду, решили нас проводить. Второй мешок издает характерный плеск и я что-то ворчу, зная что мои слова все равно заглушает шум мотора.

***

- Или всегда, - он даже не прикасается к чаю, но очень внимательно смотрит на свою чашку, отчего кажется что он медитирует. - Ты можешь вернуться абсолютно в любой момент своей жизни и прожить ее заново. Вопрос только в том, чтобы воссоздать реальность вокруг себя в той же самой конфигурации. Симпатическая магия, Себ.
Я кивнул. Лично мне было плевать на магию и на чай тоже. Я просто хотел, чтобы он как можно скорее вымелся со своими философскими рассуждениями и дал мне напиться. В моей памяти и так было полно неупокоенных мертвецов, чтобы еще оживлять их добровольно.
- Когда нибудь, - он хмыкнул, наблюдая за мной, - ты вспомнишь этот день, воссоздашь его в точности, и тогда я вернусь. Законы магии, против них не попрешь.
Он встал, смахнул чашку на пол, даже не оглянувшись на звон осколков, и пошел к двери. Я брезгливо переступил через темную влажную ложноножку из чая, но щелчок замка меня опередил. Так и не попрощались. С ним иногда бывает.

***

- Пей, ну давай, пей! - он повис на моих плечах всем своим немаленьким для такого миниатюрного тела весом и пытался запихнуть мне в зубы горлышко моей же собственной фляги с виски. Меня трясло, но недостаточно для того, чтобы забыть кто именно мне платит, поэтому я разжал зубы и тут же закашлялся когда горечь прокатилась по горлу прямо в пищевод. Эта скотина осталась висеть даже когда я начал распевать "Поём мы песню, песнь солдат,И реет наше знамя…". Еще и что-то фальшиво мурлыкал мне на ухо. А наутро было дружелюбное похмелье и холодного тона записка, велевшая мне убираться из квартиры до двенадцати, иначе я взорвусь вместе с ней. Я скатывался по лестнице полуодетый чувствуя себя чертовой Золушкой. На столе среди прочих вещей я оставил письмо из адвокатской конторы, поэтому в права наследства маленьким домиком у фьордов вступил уже намного позже, когда смог спокойно отнести вещи отца в старый чулан.

***

Я закрыл дверь и устало прислонился к ней лбом. Наша память способна воспроизвести все на свете. Я это знаю, потому что он так сказал, а он не станет врать по мелочам. Я пытаюсь вспомнить тот день до секунды. Я купил новый сервиз, я дрожу над последней ложкой чая в банке как над святыней, я встаю каждое утро под одну и ту же радио-передачу, которую разыскал на просторах интернета, я убираю комнату, готовлю выпивку и не открываю ни одной бутылки, потому что накануне я был трезв как стеклышко. Я восстановил этот день шаг за шагом, каждый фрагмент, каждую мелочь. Неделю как мне чудятся легкие шаги за дверью. А сегодня звонок. Я держался, я правда держался до последнего и играл в этот день с таким упоением, что почти поверил. И отвлекся на чертов звонок.
Завтра … надо снова поставить проигрыватель. Проверить запасы. Сесть и попытаться вспомнить. Наверняка мне просто недостает какой-то мелочи.
Дерматин на двери скользит вверх, я вниз и некоторое время мы оба с удивлением слушаем мой тихий скулеж:
- Кипит в нас дух Ирландии. Хоть и мы не все там родились.
Аве, мой Цезарь. С каждым днем, что приближает меня к смерти я иду навстречу тебе.