У этого волосы были пегие, как снег, на который за каким-то чертом высыпали поутру пригоршню золы с ближайшего пожара. Да и лицо у него было не приведи такое увидеть как-нибудь ночью на промысле.
И тут, вторя мыслям забряцали полицейские звонки дальше по улице. Тревожно. Жалобно.
Ругательство с итальянским акцентом и двоих след простыл, один - седина с перцем остался лежать. Кровь его пахла остро и тревожно так что ближайшая гончая взлаяла скоро над телом.
Полицейская карета остановилась под звонкое "Тпппрррру" и некоторое время никакого шевеления там, изнутри, не было слышно. Потом дверца отворилась и наружу показалась длинная, дай нам всем бог таких и побольше, ножка в хрустальной туфельке с позолотой, вензелями и встроенным радиомаячком. Вслед за ножкой показалась и ее хозяйка, выглянула, поманила дозор дикой охоты изящным бледным пальчиком.
- Слушаюсь, - начальник был уже тут как тут, гарцевал нетерпеливо у подножки, облизывал лодыжку, икру, бедро взглядом, пробрался бы взглядом и дальше, но там уже суверенная королевская территория и мини-юбка в сеточку, с турнюром. Как она на нем сидит, ах ну как эта чертовка на нем сидит.
- Шалтай? - осведомилась прелестница лениво, добавляя к одной ножке и вторую, спрыгивая на землю, показываю турнюр свой во всей его природной красе.
- Никак нет, мэм, - отрапортовал ближайший офицер, досматривая тело и спешно распихивая по своим карманам пока еще новое для них содержимое, включая и три бобовых зернышка, - Это Джек Фрост по прозвищу Рыжий Лис. Никто уж год как поймать не мог, а тут вишь подстрелили.
- Жаааль, - протянула Золушка склоняясь над телом под восхищенные замирающие вдохи, - жаль что не Шалтай, я все у него мерзавца спросить хочу когда наконец оплатит аренду наших вооруженных сил.
- Добудем, вашество, - исполнительно гаркнул начальник дозора закрывая своим телом и распахнутым в руках колетом святое от подчиненных. Но видно было, видно, от самых изящных лодыжек и вверх к подколенной ямочке и дальше уже частями, волнуя, томно, недосказано.
Она выпрямилась под скользящее в воздухе разочарование, изящно ступила окровавленным хрусталем в подставленную ладонь, забираясь в карету и стража засуетилась, оттаскивая труп к ближайшей помойке, а карета чуть помедлив тяжеловесно проехала дальше, и рядом двое конников лихорадочно жмущих на тревожные звонки.
А там у кучи на остывающее уже тело неуклюже взобралась большая жирная крыса о девяти хвостах и трех головах. Приблизилась, встала тяжеловесно лапками на подбородок, отчего рот покойного безвольно и некрасиво приоткрылся.
- Ох, Йорик, - пискнул крысиный король, - я знал тебя.