- Молились ли вы на ночь, демоны?
Стражник отшатнулся от бесновавшегося перед решеткой священника и чувствительно приложился плечом о сырую каменную кладку.
- Да не молились они, ежу понятно, - второй узник вольготно расположился на деревянной лежанке, предварительно сбросив с нее ворох прогнившей соломы и сейчас прикуривал, что характерно от пальца, - Вы же уже их спрашивали святой отец - укоризненно покачал он головой и сладковатый дымок поплыл по камере, - и платок с фалангой святого Яго они Вам не отдадут.
Священник вздохнул и отошел от решетки.
- Без молитвы души ваши погрязнут во тьме, - пригрозил он стражникам, но как-то вяло, после чего обернулся к собратьям по несчастью.
Те поняли его жест правильно.
- Не буду, - покачал головой высокий, сухопарый, который до того стоял под окном и рассматривал серпик народившейся только только луны, - Вы ж после этого меня опять душить броситесь, отче, уж скольких Вы на исповеди то дневной сегодня передушили, вспомнить страшно. А ведь Рождество, христианский праздник. Я ж как раз колядовать шел когда меня схватили, - пригорюнился он, вспоминая, - и черт меня дернул напороться на этих музыкантов. Один другого отравил, а я виноват. И ни музыки тебе для душевной услады, ни конфет, одни обвинения и шепотки за спиной. Черный человек, черный человек, - передразнил он кого-то видимо хорошо знакомого, - ну люблю я черное и что?
- И я не буду, - покачал головой блондин, - не положено мне. - он еще раз щелкнул пальцами, полюбовался на болотно-синий огонек и притушил его, - да и вообще мне сегодня просто переночевать негде, а тут компания хорошая, душевно так. Хотя за колдовство я слышал здесь казнят.