Тебе пора снова сесть на диету...

[therole]

В упор забыл публиковал я это уже или нет, так что в собственном то дневнике если что могу и переопубликовать))

- Тебе пора снова сесть на диету, Майкрофт - спокойно сказал Шерлок и развернулся к своему соседу, который пялился на Холмса-старшего с ироничным любопытством в глазах.
Ах, если бы только все участники этой пьесы абсурда знали, как изменится их жизнь после этих слов. И немалую в этом роль сыграло присутствие рядом с Майкрофтом в тот день его верной помощницы Антеи. Иногда верность и вправду переходит всякие границы.
- Отпустить, - кинул Майкрофт охране и поежился, глядя сквозь фальш-зеркало на полубезумную усмешку Мориарти. - Возможно, я захожу слишком далеко... - бросил он в пространство задумчиво, и почти нажал на кнопку отправки СМС, которая ненавязчиво прервала бы жизнь преступного гения одной, выпущенной в точном соответствии с его указаниями, пулей, когда в служебное помещение, постучавшись, вошла Антея.
- Майкрофт, вы снова пропускаете обед, - укоризненно произнесла она. - А пророщенную пшеницу надо есть строго по расписанию. И не забудьте, что сегодня у нас третий день цветной диеты, а значит кроме пшеницы еще овсяной кисель и груши.
Палец скромного, замотанного диетами, члена Британского правительства жестко нажал на клавишу "стереть" и снайпер, не дождавшись указаний, пошел тем вечером в бар, где встретил свою будущую жену, с которой и уехал через несколько месяцев в Шиппервиль, и до конца своих дней работал мясником. В целом, он был благодарен Майкрофту Холмсу. А его жена назвала в честь благодетеля собственноручно изобретенное ею блюдо из прожаренной до нежного парного аромата специй свинины, с румяной от меда и хмельных шишек корочкой. Если бы Майкрофт знал об этом, он несомненно подавился бы брокколи от иронии ситуации. В целом хорошо, что он не знал.
Но Мориарти был жив. Мориарти разболтанной вкрадчивой походкой мерил пасмурные улицы мегаполиса и хмыкал над краткими инструкциями, которые получал по почте. В голове его вертелись эмоции, выстроенные на непонятной смеси психоделиков и ежедневных истерик, которые Майкрофт устраивал в его камере, забивая стены одним и тем же сообщением с тем же упорством, с которым Джон наполнял свой блог славословиями в честь гениального детектива. Иногда Джим думал, что Майкрофту следовало бы убрать охрану. Впрочем, подкидывая на ладони очередное ярко красное яблоко, он понимал, что Майкрофт наверняка подумал об этом гораздо раньше.
Джим ненавидел яблоки. Но одна из тех трех недель, которые он провел в тесной камере, разбавляемой обществом Холмса-старшего, была, к сожалению посвящена яблочной диете. И легкие наркотики, гипноз и корзины глянцево-красных, брызжущих синтетическим железом с привкусом крови, фруктов оказали странное воздействие на его мозг. Мориарти ненавидел яблоки и не мог без них. Майкрофт ненавидел брата и не мог без него. Это не могло не кончится забавно. Поэтому Джим до хруста сжимал зубы, с ненавистью пережевывал набившую оскомину мякоть и катал в воображении одну и ту же фразу:
- Ну что ж... вот мы, наконец, и остались наедине. Мы с тобой, Шерлок. И наше с тобой неразрешенное дело - последнее дело. Остаться в живых! Как же это скучно, а?
Это было единственное, что было ему позволено. Предупредить. Не предотвратить. Потому что предотвратить было уже ничего нельзя. Ну конечно, Майкрофт рассказал ему о Шерлоке все. В том числе и о том, что Шерлоку плевать на предупреждения. Единственное, что может его остановить, это скука и Джим, наживо лепя из себя Ричарда Брука, перемалывая в пародию на средне-статического гражданина кости, кровь и мысли, раз за разом пытался донести до гениального до идиотизма детектива простую мысль: "Ты это я Шерлок. Я это ты. Мы оба с тобой не имеем никакого значения перед отвращением Майка к ежеутренней овсяной каше на воде. Никакого, абсолютно никакого значения"
А потом был суд. Была пародия на суд и бледный от отсутствия необходимых витаминов и микроэлементов Майкрофт расслабленно улыбался им обоим, полный неясного томления перед первым в пост-Рейхенбаховской эре ужином в Савое с пятью переменами блюд. Ничего странного, если старший брат сорвется с диеты на фоне смерти младшего. И ничего, абсолютно ничего страшного, кроме слепящего блаженства, когда на язык попадает первый, обжаренный до хруста, ажурный кусочек картофельной плетенки в соусе Бешамель. Майкрофт улыбался. Джим молчал и мерными движениями челюсти перемалывал осточертевший яблочный привкус в назойливый шёпот ментола, а Шерлок обливал грязью присяжных. Все были счастливы.
Джим, в частности, был особенно счастлив тем фактом, что в камеру предварительного заключения нельзя пронести яблоки. Именно тогда он первый раз понял, что он и в самом деле окончательный псих. И не потому, что недрогнувшей рукой отправляет людей на смерть, не потому, что дрожит от удовольствия, когда взламывает очередную супер-защищенную банковскую сеть, а потому, что однажды Шерлок сказал Майкрофту какую-то чушь про диету и Антея, как истинная, тайно влюбленная, женщина, взяла дело в свои руки.
На крыше Джиму было скучно. Он помнил холодные влажные пальцы Майкрофта, который протянул ему оружие.
- Холостые, - ухмыльнулся Майкрофт и показал Джиму, где сидят снайперы. - Вы просто сыграете в небольшую игру, мальчики....
Когда раздался выстрел, Майк с легкой дрожью предвкушения открывал украшенное незатейливой золотой вязью меню. Конечно, он немного опоздал в морг. Но первый раз за последние полтора года, он, по-крайней мере, был сыт и доволен.